Испанский поход - Страница 91

К оглавлению

91

Следующим утром наконец показались берега Африки, и флот пристал к побережью в удобной гавани неизвестного городка, оказавшегося владением царя Сифакса. Едва спустившись на жаркий берег Нумидии, Чайка узнал еще одну новость, добавившую ему пищи для размышлений.

– После того как мы выгрузим солдат и слонов, – сообщил Гасдрубал всем командирам, собрав их на первое совещание в лучшем каменном здании порта, небогатом на особняки, – мы немедленно выступаем в сторону Цирты. Там, в своей столице, к нам присоединится и сам царь Сифакс с пятью тысячами всадников. Он уже прислал своих послов с извинениями, что не смог встретить меня лично, – Масинисса, лагеря которого находятся на земле, захваченной у сенатора Ганнона, напал на одно из его пограничных владений. Там сейчас идут жестокие бои. Так что нам следует поторопиться. До Цирты нам идти не меньше четырех дней.

Узнав, что главный «очаг возгорания» произошел не где-нибудь, а именно в обширных ливийских угодьях сенатора Ганнона, Федор не очень удивился. Слишком уж много в последнее время было связано совпадений с этим именем. И напротив, никаких новых подозрений насчет своего благодетеля Магона у Чайки не возникло, что не могло его не радовать.

«Видимо, зря я грешил на него, – подумал Федор, рассеянно слушая, где и когда должны построиться хилиархии для похода, – старик наверняка друг Ганнибала, а тот его человек в Лилибее мог быть действительно предателем. У такой известной личности, как Магон, много людей, и не все могут быть благонадежными».

От этих размышлений Федор немного повеселел. Кроме того, не стоило забывать и про «политические программы» противоборствующих партий. Федор, конечно, не все знал о противоречиях внутри сената, но кое-что слышал в штабах и на совещаниях, и одно было очевидно. Магон выступал за активную колонизацию. Морской флот всегда пользовался его поддержкой, и Ганнибал с его заморскими походами тоже. Сенатор же Ганнон не хотел войны с Римом и ратовал за расширение сухопутных владений Карфагена на континенте. Тем более что Ганнон был очень богат, имел огромные земельные угодья вблизи столицы и даже в Ливии, о чем Чайка только что узнал.

«Что ему стоило подкинуть идею Масиниссе, использовав обиду на Гасдрубала, – прикидывал Федор, уже вернувшись на берег и глядя, как выгружаются с корабля по сходням его солдаты. – Сговор вполне мог быть. Ведь его человек общался с римлянами. Этот Ганнон наверняка отсылает вести самому Марцеллу. Да и в решении судьбы дочери Гасдрубала тоже мог поучаствовать».

Глава двадцать первая
Томы и Одесс

Первый из своих городов, который они отбили у греков, вновь появившись в дельте Истра, был Тернул, с которым Ларина связывало так много воспоминаний. Именно здесь он оставил свою триеру с бойцами и Гнуром, сгинувшим навсегда. Именно отсюда он уехал в гости к старейшине Иседону, которого теперь жаждал задушить собственными руками. Тем более что отсюда до берега моря оставалось уже недалеко, если по прямой.

Путь сюда оказался, однако, труден. Прежде чем добраться до Тернула, от которого было уже и рукой подать до большой воды, Ларину пришлось выиграть несколько морских и сухопутных сражений у греков. А по мере продвижения их сопротивление лишь возрастало. Так что, захватив после кровопролитных боев Тернул, Ларин решил дать своей новой армии небольшой отдых.

Впрочем, еще на подходе к дельте, дня за три, Леха не раз подумывал сделать пешую вылазку и добраться с десантниками до Одесса. Поскольку в этом месте полноводная река совершала поворот и долгое время текла вдоль побережья, на котором друг за другом располагались греческие фактории. Ближе всех Томы, а потом тот самый Одесс, где обосновался старейшина-предатель. Дальше, в сторону пролива, стояли Месембрия и Аполлония.

Но приказ Иллура был ясен – прежде всего пробить выход к морю, освободив дельту реки от греческих кораблей. Осадами городов не заниматься. А греческие колонии были укреплены хорошо. С наскока не возьмешь. И Леха, хочешь не хочешь, вынужден был выполнять приказ, отложив сведение личных счетов на потом.

– Только бы эта сволочь не сбежала опять, – переживал Ларин, расхаживая по стене, с которой наблюдал за ремонтом поврежденных в последнем бою с греками кораблей, – только бы не спугнуть. А то ищи потом, как ветра в поле. Скользкий старик.

Как и раньше, у самых стен встала лагерем конная армия Аргима, которого кровный брат вновь выделил адмиралу в помощники для освобождения дельты Истра. На сей раз у Аргима было почти тридцать тысяч всадников, которые оказали большую помощь морякам и морпехам скифского адмирала.

С того момента, как они покинули крепость, отбившись от воинов Аргоса, и устремились вниз по течению, ни одна стоянка не проходила спокойно. Все время какой-нибудь отряд нарушал отдых скифских моряков, внезапно появляясь из глубины примыкавших к воде лесов и холмов. По берегу их постоянно сопровождали то явно, то тайно, но ни на миг не выпускали из вида. Не было случая, чтобы ночь прошла спокойно, и Ларин, отдавая приказание о ночлеге, уже заранее искал место, которое будет легче оборонять, даже не надеясь хорошо выспаться.

Поначалу это были местные племена, решившие отказать Иллуру в повиновении. А затем, когда они вошли в земли, смыкавшиеся с греческими полисами, появились и сами греки. Сухопутные отряды из Том и Одесса действовали решительно, и если бы не конница Аргима, железными потоками растекавшаяся по прибрежным землям, то вряд ли эскадра скифского адмирала дошла бы до Тернула даже в том потрепанном виде, который она имела сейчас. Ведь на воде тоже было не все спокойно.

91